Продолжая исследование природы еврейства, хотелось бы подробнее остановится на обосновании идеи о существовании "мировой программы", которой следуют евреи, и в основу которой было положено рассмотренное выше мировоззрение талмуда. В начале нынешнего столетия этот вопрос серьезно волновал представителей передовых нееврейских кругов, по меньшей мере, трех государств – Франции, Великобритании и Соединенных Штатов. Тогда, на повестке дня стоял вопрос, актуальный и ныне, который заключался в выяснении существования организации, объединяющей еврейскую нацию, которая в ту пору еще не имела своего государства. Кроме того, представляла ли она собой уже в то время, до переселения в Палестину, организованное государство? Как смотрело на это само еврейство? Вело ли оно по отношению к нееврейству "внешнюю политику?" Имела ли она для ведения этой внешней политики особое управление? Если такое "еврейское государство без границ" существовало, то имело ли оно явного или тайного главу? Существует ли в таком случай государственный совет? И, наконец, если что-либо подобное существовало, или существует, то кто об этом знает?

Как тогда, так и сейчас, первый подсказанный чувством ответ неевреев на этот вопрос будет "нет", — ведь неевреи обычно дают ответы, подсказанные чувством. Неевреи не воспитываются среди тайн или тайных обществ, почему и приходят так легко к заключению, что ничего подобного вообще не может и быть, хотя бы уже по одной той причине, что никому ни с чем подобным не приходится встречаться или об этом слышать. Несмотря на такой ответ, вопрос все же подлежит глубокому исследованию по причинам, которые каждый легко может понять.

Если допустить, что сознательной дружной деятельности евреев во всем мире вообще не существует, то нужно признать, что господство, которого они достигли, равно как и политика, которую они преследуют, не являются следствием их заранее обдуманных решений, а представляют собой просто результат определенных еврейских свойств, присущих им всем в одинаковой мере. Поясним это примером: британец, благодаря врожденной страсти к приключениям, влекшей его к морю, сделался великим колонизатором. Он вовсе не размышлял об этом и не принимал определенного решения сделаться непременно колонизатором, но сами природные наклонности его духа привели его к этому. Но разве сказанного достаточно, чтобы объяснить возникновение Британского мирового государства?

Не подлежит сомнению, что и внутренние свойства, присущие евреям, побуждают их, где бы они ни находились, делать то, чем они отличаются в наших глазах. Но разве только этим можно объяснить тесную связь между евреями всех стран, их всемирные конференции, их поразительное предвидение чрезвычайных событий, которые с всесокрушающей силою обрушиваются на остальное человечество, и появление их в нужный момент в нужных местах со специально разработанной мировой программой, с которой соглашаются все государства?

Сначала немногие отдельные мыслители, затем секретные отделы правительств, позднее отдельные проницательные люди и, наконец, теперь даже большие массы населения заподозрили, что евреи не только представляют собой ярко отличающуюся от других народов национальность, не поддающуюся странным образом никакой, даже при их полном желании, ассимиляции с другими народностями, но и образуют собой государство, причем не только обладают национальным самосознанием, но и сознательно связаны между собой в целях взаимной самозащиты и достижения общих целей. Вспомним определение Теодора Герцля, как народы сплачиваются под давлением общего врага, и спросим себя, не является ли этим общим врагом в глазах евреев все нееврейское человечество. Разве такая нация, чувствуя себя нацией, могла бы остаться неорганизованной перед лицом такого факта? Это мало походило бы на обычную еврейскую хитрость. Если взглянуть, как связаны евреи между собой в Соединенных Штатах при помощи самых разнообразных организаций, так тонко устроенных, что деятельность их внушает всем доверие, то можно легко допустить, что все то, что можно было создать внутри определенной страны, может быть создано, а возможно, уже и создано, между всеми странами, где живут евреи.

Вот что, между прочим, писал Герман Бернштейн в "American Hebrew" от 25 июня 1920 года:

Этот случай тем более заслуживает внимания, что в нем принимал участие чиновник правительства, которое ныне в высокой степени находится в руках евреев или под влиянием еврейских воздействий. Очень возможно, что дальнейшие шаги, предпринятые по этому поводу чиновником, как только они стали известны, были запрещены. С другой стороны весьма вероятно, что следствие по этому поводу все же, несмотря на приказы, не было прекращено окончательно.

Во всяком случае, правительство Соединенных Штатов занялось этим делом достаточно поздно. Один список этих протоколов был передан Британскому музею и имеет на себе печать этого учреждения от 10 апреля 1906 года. Само сочинение, по всей вероятности, появилось в 1896 году, или в год, когда были сказаны вышеприведенные слова Д-ра Герцля, причем первый конгресс Сионистов имел место в 1893 году. Документ этот был опубликован в Англии при обстоятельствах, обративших на него общее внимание, несмотря на неудачное заглавие, под которым он был напечатан. Это обстоятельство дало делу такой вид, как будто издание выпущено Государственной типографией. В ответ на обычные крики всей еврейской прессы по этому поводу, английский "Таймс" в своем обозрении признал все еврейские возражения "неудовлетворительными".

Как бы там ни было, но "Таймс" стал на ту точку зрения, что защитники евреев совершенно не касаются содержания протоколов и только усиленно настаивают на их анонимности. Если иногда и случается, что они коснутся содержания, то всегда в одной и той же форме: "Это сочинение преступника или сумасшедшего".
Между тем эти протоколы без имени автора, выплывающие на свет то тут, то там, переписываемые с великими стараниями то одним, то другим, не имея за собой никакого авторитетного имени, тщательно изучаются секретными отделами различных правительств, и, циркулируя среди высших должностных лиц, приобретают все большее и большее влияние благодаря ясности и убедительности своего содержания. Результат удивительный для творения преступника или помешанного! Единственное доказательство подлинности документов содержится в них самих, и эта внутренняя убедительность их, как справедливо замечает "Таймс", и требует самого внимательного к ним отношения со стороны всех. Все же еврейские старания направлены к тому, чтобы воспрепятствовать этому.

Эти протоколы прямо наталкивают нас на ряд вопросов. Есть ли у евреев всемирная организация? Какова политика этой организации? Каким способом она действует? Этим вопросам протоколы уделяют полное внимание. Кто бы ни был их автор, одно несомненно: он обладал таким ясным и всесторонним знанием человеческой природы, истории и статистики, которое вызывает удивление и вместе с тем внушает ужас за тех, против которых направлена мощь этого знания. Ни сумасшедший, ни преступник не могли быть авторами их. Если вообще допустить, что автором могло быть одно лицо, то, по всей вероятности, это был человек выдающийся, глубоко любивший свой народ и свою веру. Рукопись эта — слишком страшная действительность, чтобы быть выдумкой, слишком обоснована, чтобы быть простым продуктом фантазии, и обнаруживает слишком глубокое знание тайных пружин жизни, чтобы быть простым обманом.

Еврейская защита больше всего настаивает на том, что документы эти исходят из России. Это неверно. Они только совершили свой путь через Россию. Помещены они были в русской книге, изданной в 1905 году ученым Нилусом, который сделал попытку пояснить эти протоколы примерами из русской жизни, имевшими место в то время. Издание и объяснения придали книге русский отпечаток, что было на руку еврейским заправилам в Америке и в Англии, так как еврейской пропаганде удалось внедрить в чувства и мышление англосаксов совсем особое представление о России и русских. Это представление о характере и духе русского народа, которое еврейским агентам удалось внушить всем и, в особенности, американскому народу, является величайшим обманом, которым когда-либо было одурачено человечество. Таким образом, ссылка, что протоколы есть русское изделие, таит в себе единственную цель внушить к ним недоверие. Внутреннее содержание протоколов ясно доказывает, что они написаны не русским и первоначально не на русском языке и не под влиянием русской обстановки. Они только попали в Россию и были здесь в первый раз опубликованы. Дипломатические чиновники находили их в форме рукописи во всех частях света. Однако, там, где еврейской силе это было возможно, документы эти потом исчезали, иногда при помощи уголовно наказуемых средств.

Их стойкая живучесть наводит на размышления. Еврейские защитники объясняют это тем, что протоколы благоприятствуют антисемитским настроениям, потому и сохраняются. Между тем, в Соединенных Штатах не было широко распространенного антисемитского настроения, которое можно было бы раздувать этим способом или вообще поддерживать ложью. Распространение "Протоколов" в Соединенных Штатах можно объяснить только тем, что они проливают большой свет и придают особое значение известным фактам, наблюдавшимся и раньше. Это обстоятельство так важно, что оно-то и придает особый вес документам, подлинность которых не удостоверена. Простая ложь долго не живет, и сила ее быстро слабеет. "Протоколы", напротив того, выказывают свою живучесть больше, чем когда-либо: они проникли в более высокие сферы, чем раньше, и к ним относятся более серьезно, чем прежде. "Протоколы" не стали бы более ценными и интересными, если бы они даже носили имя Теодора Герцля. Их анонимность так же мало уменьшает их ценность, как отсутствие подписи художника художественную ценность картины. Даже лучше, что происхождение протоколов неизвестно. Если бы в точности было установлено, что группа интернациональных евреев в 1896 году во Франции или Швейцарии на конференции выработали программу завоевания мира, то пришлось бы еще доказывать, что эта программа выдумана ими не в шутку и что в основе ее лежало действительное желание провести ее в жизнь. "Протоколы" представляют собой мировую программу; в этом не сомневается никто. Чья это программа, — указано в самих протоколах. Спрашивается, что было бы ценнее для доказательства ее подлинности, — одна, шесть или двадцать подписей или двадцатипятилетняя цепь попыток, направленных к ее осуществлению.
Для нас интересно не то, составлял ли эту программу преступник или сумасшедший, а то, что, когда она была составлена, то появились средства и пути для проведения в жизнь отдельных важнейших частей ее. Документ сам по себе не важен. Важна вся обстановка и факты, на которые он заставляет нас обратить внимание.